E E6 E
Я брел по дороге осенним днем
Мои ноги стонали. Я одолел крутой подъем.
        A A6           E E6
Это было ненастным октябрьским днем.
   B7        A       B7    E B7
Когда я услышал звук, напоминающий гром.
 
Я оглянулся назад, и я увидел клуб пыли.
И из него три колеса, пожирающие мили.
Я оглянулся назад, мне было интересно:
Возьмет или нет? Я так устал голосовать
За последние сто тысяч лет!

Я в безнадеге поднял руку, и ты остановилась.
Ты спросила меня: "Куда тебе, милый?
Если на север - могу подвезти!"
Я подхватил свою гитару, улыбнулся и ответил ей,
Что нам по пути!

И тогда ты тоже улыбнулась и сказала,
Что тебя зовут Валентина,
Что ты поставила недавно шипованные шины,
И не смогу ли я спеть что-либо для нее.
Я расчехлил свой "Gibson", затянулся, и меня понесло.

Я спел ей про еврея, про такие дела, брат, любовь,
Я спел ей Hoochie Coochie man. А потом один раз еще про еврея,
Затем о любви.
Я затянул было про чай, но тут она сказала мне:
"Слышь, парень, погоди."

У нас заглох мотор, и я вылез из коляски.
Воцарилась тишина, вокруг все стало как в сказке:
Поля, леса, небо и ручей.
Ты вытащила фляжку, открыла и сказала мне:
"На, парень, пей!"

И пока я кирял, ты разбиралась с мотором.
Но он не заводился. Он решил нас взять измором.
А во фляжке был спирт, и я нажрался так, что чуть не упал.
А ты сказала "Извини, браток,
Но это не Харлей, а Урал."

Я воскликнул: "Валентина, да мне насрать на Harley Davidson.
Конечно, спору нет, и мы не будем с ними меряться.
Но, если хочешь, то я могу слабать тебе блюз.
Не обращай внимания на то, если я вдруг лажанусь."
Итак, Урал Байкер Блюз!

Я играл часа два, а ты возилась со сцеплением.
Но тут свершилось чудо, и я без промедления забрался в коляску,
И мы понеслись!
Да так, что ты едва успела крикнуть мне:
"Милый, держись!"

Гони, гони, Валентина гони!
У тебя кайф, а не машина, гони!
Ты видишь, Валя, я совсем не боюсь.
И мы будем свободны, пока звучит мой
Урал Байкер Блюз! 

 
E
Я брел по дороге осенним днем,
Мои ноги стонали - я одолел крутой подъем.
    A                          E
Это было ненастным октябрьским днем,
H7               A                  E
Когда я услышал звук, напоминающий гром.

Я оглянулся назад, и я увидел клуб пыли,
И из него три колеса, пожирающие мили.
Я оглянулся назад, мне было интересно: возьмет или нет?
Я так устал голосовать за последние сто тысяч лет...

Я в безнадеге поднял руку, и ты остановилась,
И ты спросила меня: "Куда тебе, милый?
Если на север, могу подвезти!"
Я подхватил свою гитару, улыбнулся и ответил ей, что нам по пути.

Тогда ты тоже улыбнулась и сказала, что тебя зовут Валентина,
Что ты поставила недавно шипованные шины,
И не смогу ли я спеть что-либо для нее...
Я расчехлил свой "Gibson", затянулся и меня понесло:

Я спел ей про еврея, про "Такие дела, брат, - любовь",
Я спел ей "Hoochie Coochie Man",
А потом один раз еще про еврея, затем  - "О любви",
Я затянул было про чай, но тут она сказала мне:
                              "Слышь, парень, погоди!"

У нас заглох мотор, и я вылез из коляски.
Воцарилась тишина, вокруг все стало как в сказке -
Поля, леса, небо и ручей...
А ты вытащила фляжку, открыла и сказала мне: "На, парень, пей!"

И пока я кирял, ты разбиралась с мотором.
Но он не заводился - он решил нас взять измором.
А во фляжке был спирт - и я нажрался так, что чуть не упал.
А ты сказала: "Извини, браток, но это не Harley, а - Урал!"

Я воскликнул: "Валентина, да мне насрать на Harley Davidson!
Конечно, спору нет, и мы не будем с ними меряться.
Но если хочешь, то я могу слабать тебе блюз.
Не обращай внимания на то, если я вдруг лажанусь!"

...Я играл часа два, а ты возилась со сцеплением,
И вдруг свершилось чудо! И я без промедления
Как прыгну в коляску - и мы понеслись,
Да так, что ты едва успела крикнуть мне: "Милый, держись!"

Гони! Гони, Валентина, гони!
У тебя кайф, а не машина! Гони!
Ты видишь, Валя, я совсем не боюсь!
И мы будем свободны, пока звучит мой Урал Байкер Блюз!